 |
Мы о звездах, и звезды о себе |
|
        |
||
|
Людмила Улицкая: Проблем с сюжетами у меня нет…
Биолог по образованию, генетик по профессии, она начала писать в конце 80-х. За прошедшие годы Людмила Улицкая опубликовала несколько сборников рассказов, повести и романы, и каждая ее книга становилась событием в русской литературе. Ее произведения переведены на 30 языков. – Людмила Евгеньевна, по своей первой профессии вы биолог. А как случилось так, что вы решили стать писателем? – Да. У меня была замечательная профессия, я занималась генетикой. Но в 1970 году меня выгнали с работы, потому что я распространяла самиздат. Какое-то время я не понимала, чем смогу дальше заниматься. И случилось так, что я пошла работать в театр. Театр меня «развернул». Театр – это такое место, где очень много продуцируется. Я начала учиться писать, работала в разных жанрах, среди которых преобладали инсценировки для детских спектаклей и кукольных постановок. Мне было это очень интересно. К концу 80-х годов я осмелилась писать прозу. В 1990 году во Франции вышла моя первая книга рассказов – «Бедные родственники». – В России современному писателю трудно пробиться? – Это неправильный вопрос. Одному писателю требуются годы для того, чтобы о нем узнали, услышали и стали его читать. Другие взлетают молниеносно и совершают ослепительную карьеру. Кто-то остается автором одного произведения, как Зюскинд со своим «Парфюмером» – эту книгу знают во всем мире. Судьбы писателей складываются по-разному. Многое зависит от удачи и неудачи. Но я глубоко уверена, что талантливые люди в конце концов пробиваются. Просто одним для этого нужно меньше времени, а другим больше. – Как рождаются замыслы ваших книг? – У меня никогда не было проблем с сюжетами – я их вижу. У меня есть ощущение, что жизнь все время делает тебе какие-то предложения. На одни ты успеваешь ответить, а на другие нет. Ситуаций, которые вызывают здоровое писательское волнение – множество, только пиши. Все свои большие романы – «Медею», «Кукоцкого», «Шурика» я задумала еще в 70-е годы, и каждый из них вынашивался и писался долго. Над своим последним романом «Даниэль Штайн, переводчик» – я буквально умирала, работала долго и скрупулезно в течение 15 лет, три раза переписывала книгу. Поэтому когда ее закончила, сказала себе: «Все, хватит!» Я хорошо бегаю на короткие дистанции. Сейчас я нацелена на рассказы. Мне кажется, у меня это лучше получается. – Одна из последних ваших книг – «Русское варенье» представляет вас как драматурга. Как вы отобрали пьесы для этого сборника? – У меня написано около восьми пьес. В эту книгу отобрала три из них: «Мой внук Вениамин» – о жизни еврейской семьи, «Семеро святых из деревни Брюхо» – о юродивых, и «Русское варенье» – пьесу, написанную по мотивам Чехова. И здесь такая история. Я всегда очень любила прозу Антона Павловича, а вот его драматургия была мне не близка. И я все ждала, когда же она мне откроется. И такой момент настал – произошло озарение, я полюбила его пьесы, и мне захотелось с ним поговорить на его языке. В «Русском варенье» я скомпилировала два чеховских сюжета, воссоздала чеховскую атмосферу и его типажи. У меня получились чеховские герои сто лет спустя. Они живут на даче, которая осталась от вишневого сада, а вокруг запустенье и разруха. Пьесу я писала полтора месяца и пока писала – жутко хохотала, получала удовольствие от процесса. – А как вы относитесь к экранизациям по вашим произведениям? – Я никогда не хочу и не ищу способа экранизировать мои романы. Обычно меня надо уговорить, чтобы я на это пошла. Что касается работы Грымова, я считаю ее очень хорошей. Он уговорил меня написать сценарий для фильма «Казус Кукоцкого». Я написала, но денег на фильм не нашлось. Зато нашлись деньги нас сериал, их оказалось проще достать. Но тут я уже не стала писать сценарий, этим занимался какой-то мальчик, а я потом смотрела, что получается. Сериал «Казус Кукоцкого» – это в высшей степени добросовестная работа, в которой заняты прекрасные актеры. У Грымова замечательная камера и внятный киноязык. – Вам нравится быть публичным человеком? – Я человек не публичный. Я стесняюсь, когда меня узнают на улице. Я не знаю, как реагировать, когда со мной здороваются незнакомые люди. В таких ситуациях меня охватывает беспокойство: «Я знаю этого человека? Я забыла кто это? Или мы не знакомы?». Бывает очень неловко. Иногда какие-то случайные люди ведут себя очень навязчиво, и тогда хочется их послать. В Москве мне работать не дают. Все время звонит телефон, меня просят об интервью, о встречах. Чтобы работать, я последнее время все чаще сбегаю в Германию. Там можно уединиться и заняться таким старомодным делом как написание книг. – Вас огорчает тот факт, что сегодня люди стали меньше читать? – Это объективный «цивилизационный» процесс. Раньше было больше людей, для которых чтение было основным образом и содержанием жизни. Сейчас популярны другие формы досуга. Но, тем не менее, на тиражи своих книг я пожаловаться не могу. Радует, что меня читает молодежь, а в вузах пишут курсовые и дипломы по моим книгам. – С кем вы дружите из писателей? – Мой муж художник и так сложилось, что мир художников, мне всегда был ближе мира писателей. Отношения с писателями у меня всегда строятся по формуле любовного романа – я влюбляюсь в их книги, я читаю только этого автора, потом он мне может надоесть, а может остаться на всю жизнь. Татьяна МЕДВЕДЕВА Наше досье.
|
Игорь Губерман
|
|
|
|
||
|
|
||
